«О» - значит омут - Страница 16

Мэри Клэр исчезла утром в среду, 19 июля, хотя о преступлении не сообщалось еще четыре дня. В этот интервал, который включал всю пятницу и большую часть субботы, полиция и ФБР взяли дело в свои руки и положили его под замок, гарантируя, что никакие детали преступления не достигнут публики. О похищении узнали, но, кроме этого, почти ничего не было известно.

Я начала делать записи, отчасти для того, чтобы отвлечься от специфики прочитанного. Даже в простых журналистских кто, что, где, когда и как, история заставляла что-то у меня в груди сжиматься. Что делало ощущение еще хуже, это черно-белая фотография Мэри Клэр, которая появлялась в каждой статье. Девочка смотрела в камеру, так что мне казалось, что я заглядываю прямо ей в душу. Ее улыбка была солнечной, глаза затеняла светлая челка. Остальные волосы были зачесаны назад и закреплены с двух сторон пластмассовыми заколками. Ее платье было гофрированным спреди, с крошечными перламутровыми пуговками и рукавами-фонариками вокруг ее пухленьких ручек, которые хотелось поцеловать. Фотограф дал ей подержать плюшевого зайца, так что фотография, наверное, была сделана на Пасху того года.

Я помню, что читала об ее исчезновении в то время, но тогда я не понимала всего ужаса преступления. Что такого она сделала, чтобы объяснить зло, обрушившееся на нее?

Я знала, не будучи знакома с Фицжу, что они любили ее до безумия, смеялись над ее словечками, утешали в своих объятиях, когда она плакала от ушиба или обиды.

Я поменяла угол зрения, чтобы не смотреть на ее лицо. Потом посмотрела снова. Я не могла защитить себя от знания, что девочки больше нет. Ее родители никогда не будут знать покоя, даже если ее окончательное местонахождение будет обнаружено. Я не уверена, что бы это изменило. Она была потеряна для них, длина и ширина ее жизни уложилась в несколько коротких лет, начало, середина и конец.

Я заставила себя внимательно изучить порядок событий в тот день. Все звучало так обыкновенно. События, которые привели к ее исчезновению, не носили и намека на предстоящий ужас. Мэри Клэр каталась на качелях во дворе Фицжу, а ее мать сидела на крыльце и читала книгу. Единственным звуком, нарушавшим тишину летнего дня, был шум фена для листьев с соседнего участка. Компания по уборке территории оставила одного своего работника. Женщина не видела, как он приехал, но слышала, как он очищал дорожку от кусочков скошенной им травы.

Зазвонил телефон. Миссис Фицжу отложила книгу, вошла в кухню и сняла трубку телефона, висевшего на стене у двери в столовую. Расположение телефона не давало ей возможности видеть ребенка, но весь двор был огорожен, и не было причины для беспокойства.

Звонивший представился, заявив, что он представитель торговой компании и проводит короткий опрос. Миссис Фицжу согласилась ответить на несколько вопросов. Позже она не смогла вспомнить ни его имени, ни названия компании. Он не сказал, какой продукт рекламирует, но его вопросы касались количества телевизоров в доме, сколько часов они включены и какие программы предпочитает семья. Прошло не больше четырех минут с момента, когда она взяла трубку до того, как звонивший поблагодарил и разъединился.

Вернувшись на крыльцо, мать заметила, что Мэри Клэр нет на качелях. Она окинула взглядом песочницу, домик, пластмассовый бассейн, но Мэри Клэр нигде не было видно.

Удивленная, но не испуганная, миссис Фитжу окликнула девочку по имени, но ответа не было. Она вернулась в дом, подумав, что Мэри Клэр могла проскользнуть туда незамеченной, пока она была занята разговором. Когда стало ясно, что ребенка в доме нет, мать вышла во двор и обошла его, проверив все кусты вдоль ограды. Она заглянула в домик для игр, который был пуст, обошла дом и вышла через калитку, продолжая звать девочку, более встревоженная с каждой минутой. В страхе, она добежала до соседнего дома и постучала, но никого не было.

Миссис Фицжу вернулась к дому, собираясь позвонить мужу, а потом — в полицию. Поднимаясь по ступенькам, она заметила записку, которую, видимо, оставили на столике, но она упала на пол. Записка была короткой и написана печатными буквами.

Похититель заявлял, что ее дочь в безопасности, и будет возвращена в целости и сохранности в обмен на двадцать пять тысч долларов наличными. Если будет сделана попытка контакта с полицией или ФБР, похитители узнают, и Мэри Клэр поплатится жизнью.

Все это стало известно широкой публике через четыре дня после похищения. Тем временем, ФБР допрашивало родителей Мэри Клэр, бледных и оглушенных. После объявления новостей, были допрошены соседи, друзья и знакомые, некоторые по несколько раз.

Дело привлекло внимание по всей стране, потому что речь шла о единственном ребенке известной пары из Санта-Терезы. Однако, после первого всплеска, сообщения стали повторяться, что указывало на то, что ФБР перерезало поток информации для журналистов.

Ни один из агентов ФБР не был указан по имени, также не упоминалось о следователях на местном уровне. Отделение полиции Санта-Терезы время от времени выпускало бюллетень, заверяя публику, что расследование идет, и делается все возможное, чтобы найти подозреваемых и освободить ребенка.

Как при любом большом преступлении, некоторые детали не сообщались публике, давая возможность следователям проверить подозрительные категории граждан, в надежде получить признание. Больше не было упоминаний о подозреваемых, хотя детективы должны были прочесать местность и допросить всех педофилов, всех, обвиненных в сексуальных преступлениях и всех остальных, чье криминальное прошлое могло подойти.