«О» - значит омут - Страница 91

Он слегка улыбнулся.

— Меня зовут Хэйл, и в чем-то вы правы. Я уверен, что в таком возрасте суд учел бы ваши пожелания, прежде чем принимать решение об удочерении.

— Вы так и не отвечаете. Что, если я спрошу не о предмете, а о процессе?

— Можете попробовать.

— Что случилось с написанными отчетами? У меня есть счета, но больше ничего.

— Их не было.

— Как это так?

Он улыбнулся.

— Я опять должен напомнить о конфеденциальности.

— Вы должны были схватить меня и убежать?

— О боже, нет. Я бы не согласился на такое.

Я перебрала счета.

— Она заплатила вам около четырех тысяч долларов.

— Я потратил много часов.

— Делая что?

Хэйл молчал, и я видела, как он размышляет. Я сказала:

— Послушайте. Это древняя история. Ничего не поставлено на карту. Какими бы ни были бабушкины намерения, она не преуспела, потому что вот она я, сижу здесь.

Он еще немного помолчал.

— Можно я угощу вас чашкой кофе?

Удивленная, я ответила:

— Конечно, спасибо.

Я представляла себе кафе, но Хэйл имел в виду кое-что другое. Мы зашли в фойе соседнего офисного здания. В углу стояла тележка с кофе, дополненная контейнерами с упаковками молока, пакетиками сахара, палочками для размешивания и свежеиспеченными булочками с корицей. Хэйл посмотрел на меня.

— Вы обедали?

— Сейчас десять утра.

Он улыбнулся.

— Как насчет булочки?

— Конечно, почему нет? Я сегодня пропустила завтрак, вместе с пятикилометровой пробежкой.

Он указал на три большие булочки, которые женщина за прилавком тележки завернула в вощеную бумагу и положила в пакет. Хэйл попросил два больших кофе и высыпал на поднос пригоршню упаковок молока и кучку сахарных пакетиков.

Потом мы вышли из здания и отправились в парк через дорогу. У меня сложилось впечатление, что это был его утренний ритуал. Скамейка, которую он выбрал, была в кружевной тени дерева. Когда мы уселись, поставив поднос между нами, как в фильмах Диснея, появились разнообразные птицы и белки, в ожидании третьей булочки, видимо, предназначенной для них.

Наш разговор происходил неторопливо, пока мы прихлебывали кофе и жевали булочки, бросая кусочки маленьким созданиям у наших ног.

— Вы понимаете, что я могу лишиться лицензии, если она узнает?

— Как она узнает? Я никому не скажу ни слова. Честное скаутское.

Он посидел и подумал.

— Какого черта. Мне скоро на пенсию. Поверю вам на слово.

— Пожалуйста.

— Вы правы насчет работы. Миссис Кинси наняла меня проверить Вирджинию.

— Ей нужно было доказательство, что она не годится на роль моей опекунши, правильно?

— В основном. У вашей бабушки было достаточно денег, чтобы заплатить лучшим адвокатам. До сих пор есть, кстати. Также у нее было достаточно, чтобы оплатить мои услуги, которые были недешевы… на что вы любезно указали. Она думала, что сможет повлиять на социальных работников и на судью, и была не так уж неправа. Вирджиния Кинси была странной особой.

— Эксцентричная, вот правильное слово. Так что произошло?

— Ваши родители не оставили никаких инструкций об опеке, если с ними что-то произойдет.

У вашей тети не было опыта обращения с детьми. Вы должны были сами понять это, если у вас была хотя бы половина мозгов. Она была уникальной. Она могла выпить сколько угодно виски и ругалась, как портовый грузчик. Я мог закрыть дело для вашей бабушки, которая лучше подходила для ухода за пятилетней девочкой.

— И вы это сделали?

— Нет.

— Что случилось?

— Сейчас я к этому перейду. Но сначала должен сказать вам две вещи. Мне не нравилась ваша бабушка тогда и она не нравится мне сейчас. Может быть, она напоминает мне мою собственную бабушку, которая была упрямой и злой, всех ненавидела. Миссис Кинси такая же, эгоистичная и властная, чего я терпеть не могу. Я работал на нее еще раз или два после этого, но это было много лет назад, поэтому я и спросил, жива ли она.

— Достаточно честно.

— И еще другая вещь. Это единственная работа, которую я делал только ради денег. Я только что начал свой бизнес. Взял заем в банке, чтобы организовать офис, но клиенты не особенно толпились у дверей. От меня требовали выплат, а у меня не было ни гроша. Не знаю, что сделал бы банк, если я бы так и не заплатил. Думаю, последнее, чего бы им хотелось — это пустой офис, обставленный моей подержанной мебелью. Я знал, что месторасположение хорошее и был убежден, что у меня будет достаточно дел, чтобы заработать на жизнь, по крайней мере, скромную, за короткий период времени. У меня просто не было денег на руках.

Появилась миссис Кинси и рассказала, что она задумала. Даже в таком отчаянном положении мне не хотелось работать на нее, и я заломил несусветную цену. Она согласилась, и я влип. Я следил за Вирджинией неделями — сначала в 1955, потом, снова — в 1956 и в начале 1957. Честно говоря, я никогда не видел в вашей тете материнский тип. Она обеспечивала вас всем необходимым, но я никогда не наблюдал слишком большой нежности и привязанности.

— Могу это подтвердить.

Он улыбнулся.

— Вы были забавной малышкой и цеплялись за нее, как обезьянка. Настолько, что я беспокоился насчет вашей эмоциональной стабильности. Вам сильно досталось. Потеря родителей была таким ударом, от которого я не был уверен, что вы оправитесь. Вирджиния не заменяла мать, но она была твердой и постоянной. И еще она была просто динамитом, когда надо было вас защищать. По моему мнению, этого было достаточно.

— Вы все это решили, сидя в машине напротив нашего дома?