«О» - значит омут - Страница 64

Ему надо было пересечь одну большую дорогу, но на ней почти не было движения.

Вернувшись домой, он проводил сорок минут, поднимая тяжести в монином домашнем спортивном зале, а потом отправлялся на длинную пробежку, километров на десять.

После этого он принимал душ, надевал спортивный костюм и тапочки и садился за письменный стол. Ел он обычно холодные хлопья или лапшу быстрого приготовления, все, что он мог себе позволить после затрат на меблировку.

В это время Уокер проводил лето, торгуя травкой. Его родители не имели об этом понятия, и, казалось, до них не доходил смысл его частых отлучек из дома или неожиданных визитов разнообразных друзей, имена которых им не сообщались. Осенью Уокер должен был начать учебу в университете Санта-Терезы. Ему не хотелось жить дома, но у него не было денег, чтобы снимать жилье и жить самостоятельно. Даже если бы он поселился еще с пятью парнями, ему бы не хватало, несмотря на деньги за травку. Джон был в той же лодке.

Когда семья вернется, Мона заставит его платить за проживание. Лайонел объяснит, что это для его же блага, для формирования характера, а не просто очередное монино издевательство. Джону придется найти работу и совмещать ее с занятиями в городском колледже. Мистер Сноу не зря говорил о призыве в армию.

19

В среду днем, 13 апреля, 1988.

Дебора Унрих согласилась встретиться со мной на пляже, перед отелем Эйджуотер. Место, которое она посоветовала, было напротив входа, у подножия бетонной лестницы, которая вела к пляжу. Эту точку она проходила во время ежедневной прогулки, петли, которая простиралась от ее кондоминимума в Монтебелло до пристани в центре города.

Эвис Джент позвонила ей по моей просьбе, и после предварительного чириканья изложила ей мою миссию, так кратко, как я могла бы на ее месте. Дебору не пришлось уговаривать слишком долго.

Я приехала на пятнадцать минут раньше и припарковалась на узкой улочке позади отеля. Закрыла свою сумку в багажнике и прошла наискосок по территории отеля. Перешла через дорогу и спустилась по лестнице. Надвигался туман. Апрельский воздух, мягкий поначалу, менял свой характер. Порывистый ветер гнал волны, создавая белые гребешки. Уже было почти три часа, и я чувствовала себя перегруженной событиями. Мне нужно было время продышаться, и я надеялась, что свежий океанский воздух прочистит мою голову.

Я не забегала так далеко во время обычной утренней пробежки. Мой маршрут начинался и заканчивался у пристани, с ее сложной историей хороших намерений, которые пошли не так.

Береговая линия Санта-Терезы, несмотря на многие достоинства, никогда не была благославлена природной гаванью. Сначала морская торговля была запрещена, потому что судовые компании не хотели рисковать своим грузом у скалистого берега. В 1872 году наконец был построен причал, длиной 500 метров, позволявший выгружать грузы и пассажиров. В течение следующих пятидесяти лет землетрясения, зимние шторма и пожары взяли причал в осаду, и хотя его восстанавливали время от времени, он не решал проблему безопасной швартовки растущего количества яхт и катеров, которыми владели богатые местные граждане и иногда более богатые приезжие.

В начале 1920-х неформальное инженерное исследование (которое состояло в запускании пустых банок и мешочков с опилками с пляжа в Хортон Рэвин и наблюдении, куда они поплывут) показало, что располагать искусственную гавань к западу от города будет глупостью, потому что преобладающие течения смоют песок с пляжей и принесут его прямо в предполагаемое место для швартовки яхт, создав наносы на входе и выходе.

В поддержку этого бредового проекта была предложена закладная в 200000 долларов, и избиратели одобрили начинание 4 мая 1927 года. Тонны камня были привезены с островов и вывалены в море, формируя трехсотметровый волнолом. После этого, как и было предсказано, 700 кубометров песка в день переносилось к внутренней стороне барьера, создавая бар достаточной массы, чтобы закупорить вход в гавань. Прошло немного времени, после чего налогоплательщики были вынуждены покупать землечерпалку за 250000 долларов и тендер за 127000, в постоянных попытках держать гавань открытой, с ежегодными затратами в 100000. С тех пор сумма росла по экспоненте, без видимого постоянного решения. Все для развития и улучшения.

Я сделала несколько растяжек, наблюдая за пляжем. Через десять минут я увидела Дебору Унрих, приближавшуюся с левой стороны. Описание, которое дала мне Эвис Джент, не приготовило меня к тому, какой привлекательной она была. Дебора была босиком и ветер поднял ее серебряные волосы, как нимб. Ей должно было быть под семьдесят, и она выглядела подтянутой и спортивной в черных велюровых брюках и такой же куртке, которую она оставила расстегнутой и открывающей красную футболку. Ее глаза были карими, а лицо моложавым, несмотря на мелкие морщинки.

— Кинси?

— Здравствуйте, Дебора.

Я протянула руку и мы обменялись рукопожатием.

— Спасибо, что сразу согласились встретиться со мной.

— Нет проблем. Я только рада, что мне не пришлось отказываться от прогулки. Я обычно иду до пристани и обратно, если это удобно для вас.

— Совершенно. Сколько это, километров шесть, туда и обратно?

— Примерно.

Я сняла кроссовки и носки. Носки я рассовала по карманам. Связала шнурки и повесила кроссовки на шею, позволив им болтаться сзади. Я не была в восторге от постоянного стука между лопатками, когда мы шли по песку, но это было лучше, чем идти обутой.

Дебора уже двигалась к кромке воды, со скоростью, которую я бы назвала чрезмерной, если бы не была верна своей привычке к пробежкам. Океанская волна рассыпалась в нескольких метрах, и когда мы ступили на влажный твердый песок, наши ноги захлестнуло ледяной водой и пеной, прежде, чем отхлынуть обратно.